Старообрядческой миссии в Уганде исполнилось десять лет. Юбилей был отмечен очередной поездкой российских священников, которая стала возможна после четырехлетнего перерыва. Что изменилось за это время в жизни угандийских древлеправославных христиан? Каковы перспективы развития их общин? Об этом, а также о планах по обучению африканцев русскому языку, в интервью порталу «Старообрядцы» рассказал иерей Алексей Лопатин, который навестил темнокожих староверов вместе с иереем Николой Бобковым.
Хотелось всё увидеть своими глазами
— Отец Алексей, расскажи, плановая ли это поездка или она была вызвана какими-то обстоятельствами?
— Все было по плану. К сожалению, сначала из-за «ковидных» обстоятельств, а в прошлом году — из-за резкого увеличения цен на авиабилеты после начала специальной военной операции, мы не могли посещать Уганду. Как только возможность появилась, мы с отцом Николой отправились к нашим темнокожим братьям, которые нас ждали и нуждались в поддержке — прежде всего духовной. Раньше мы старались посещать африканских староверов не реже, чем раз в год.
— Какие общины удалось посетить, и с какой целью?
— Сейчас в Уганде четыре старообрядческие общины, из них мы посетили три — в городе Кампала, на севере и на востоке страны. В четвертую (самую дальнюю) общину попасть нам, к сожалению, не удалось: во-первых, не позволяли сроки пребывания, во-вторых, это было довольно тяжело нашим угандийским старообрядцам, которые нас везде сопровождали.
Основная цель поездки — оценить общее состояние дел в общинах. Конечно, через отца Николу Бобкова связь с Угандой мы поддерживали, знали про их проблемы — как духовные, так и имущественные, социальные, экологические. По мере возможности помогали им деньгами. Но надо было все увидеть своими глазами, определить характер и объем необходимой помощи.
Вместе молились и общались
— Чем занимались и долго ли пробыли в Уганде?
— Мы пробыли там 10 дней. Встречались с членами общин, проводили собрания и, собственно, тратили время на то, чтобы добраться до этих общин. То, что кажется недалеко по российским меркам, в Уганде воспринимается совсем иначе. 130 километров для России и для африканской страны — это разные расстояния. Фактически на поездку в одну общину с богослужением уходил минимум один день.
Все было примерно одинаково: приезжая в каждую общину, мы все вместе молились, затем выступали с небольшой проповедью, где рассказывали о том, чем сегодня живет наша Церковь. Потом мы встречались и общались с прихожанами, затем был медосмотр, который проводила матушка Маргарита — супруга покойного отца Иоакима Киимбы, приведшего угандийцев к старой вере. Местные прихожане записывались к ней — она медик, поэтому принимала их, выслушивала жалобы, осматривала, раздавала лекарства, которые мы в Уганде же и закупили по ее просьбе. А в городе Капэка прием провела другой медик — супруга нынешнего священника Иоакима Валусумби.
— Насколько я понимаю, ты, отче, не был там уже давненько, поэтому можешь оценить, насколько все изменилось — больше ли стало прихожан, изменилось ли качество совершаемых богослужений и «погруженность» темнокожих староверов в церковную среду?
— С осени 2019 года мы там не были. Не увидел, чтобы что-то сильно изменилось. Точно могу сказать, что численно общины не уменьшились, но, впрочем, и не сильно выросли. Костяк общин везде остался, но есть потери — ушли из жизни некоторые активные старообрядцы. Однако радостно то, что те люди, которых мы крестили и венчали, продолжают ходить в церковь, а кто-то уже и детей приводит. И мы убедились, что некоторые из темнокожих мужчин-староверов по своему образу жизни и познаниям достойны быть кандидатами в священные степени.
Хуже не стало
— Насколько пастырь Иоаким Валусимби стал близок к нашему пониманию священника — появились ли у него навыки ведения служб, треб, пользуется ли он должным авторитетом у прихожан?
— Я бы сказал, что к нашему пониманию пастыря в духовном смысле отец Иоаким, может быть, ближе, чем мы. Например, в тяжелые коронавирусные времена он на своем участке сам выращивал овощи и фрукты и этим самым содержал не только свою семью, но и общину, которую окормляет в городе Капэка.
В плане служения все примерно так же, как и в России. Если священник поставлен недавно, то за ним надо следить, направлять, помогать, поддерживать, отвечать на возникающие у него вопросы. Для нас было очевидно, что нужно не только священникам из России в Уганду приезжать, но и его брать в Россию на стажировку.
— Угандийские старообрядцы тянутся к Богу, к вере?
— Если бы они не тянулись к вере, то мы бы в свое время здесь не оказались. Кстати, в этом году исполнилось 10 лет нашей угандийской миссии. В феврале 2013 года отец Леонтий Пименов, мы с отцом Николой, а также Игорь Пименов впервые посетили эту страну, увидели веру этих людей, увидели, что они хотят жить по закону Божию. За прошедшие годы в худшую сторону ничего не изменилось.
Темнокожие Агафья, Руфина и Александр
— Прирастают ли угандийские общины РПсЦ численно?
— Общины прирастают за счет того, что рождаются новые люди. Впрочем, не только. В эту поездку отец Никола крестил двух младенцев и одного молодого человека лет двадцати — он с недавних пор помощник отца Иоакима, сейчас будет помогать ему в алтаре и при церкви. Таким образом появились новые чада Христовой Церкви: раб Божий Александр и младенцы Агафья и Руфина.
— И немного о бытовой стороне жизни. Я помню твои впечатления от Африки времен уже 10-летней давности. Что-то изменилось? Или беднота, манго и бананы — это то, что по-прежнему является основой жизни в Уганде?
— Жизнь их изменилась, на мой взгляд, в лучшую сторону. Из-за того что здесь активно распространялся и бушевал ковид, с возможностью мытья рук у них стало гораздо лучше. Везде предлагают это сделать, во многих общественных местах есть рукомойники. А в остальном… они все так же как и прежде живут своей размеренной жизнью, едят матоки — это их любимая еда из бананов. Во всем остальном за десять лет жизнь в их стране кардинально не изменилась.
Африканцы заговорят по-русски?
— Правильно ли я понимаю, что о русском языке среди наших староверов в Уганде, равно как и о богослужениях на привычном старославянском языке, можно не спрашивать, так как ничего этого нет?
— Да, конечно, это верно. По-русски они не говорят. Отец Иоаким еще немного помнит возгласы («Паки и паки миром Господу помолимся») и использует их в богослужении, говорит «спаси Христос». Но для всех остальных наш родной русский язык непонятен и неизвестен. Слава Богу, появилась надежда, что наши угандийские христиане смогут посещать уроки русского языка, поскольку связь России с Африкой сейчас становится все более тесной.
И это не отдаленное будущее. Во время поездки мы посетили колледж, где учится более двухсот детей. Мы привезли им гуманитарную помощь для учебы, вещи первой необходимости и договорились, что в этом учебном заведении силами российского посольства будут организованы курсы русского языка.
Кроме того, в посольстве Российской Федерации в Уганде мы беседовали с чрезвычайным и полномочным послом Владиславом Станиславовичем Семиволосом. Он рассказал нам, что в этом году 218 угандийцев едут на учебу в Россию, где их, в числе прочего, будут обучать русскому языку в наших вузах. После этого люди намерены вернуться на родину. Мы хотим и кого-то из наших угандийцев направить на такую учебу.
— Словом, удалось все, что планировалось?
— В целом, да. Считаю, что наша поездка прошла удачно. Все, что смогли, мы увидели, время провели очень насыщенно, хотя это было трудно, в том числе и физически. Духовно наш визит наверняка был успешен. Мы помогли и, надеюсь, воодушевили наших африканских старообрядцев, а главное — мы сами поняли, в каком состоянии находится сейчас наша угандийская паства, что ей требуется, чем мы можем и должны ей помогать.
А в конце нашей поездки мы дали большое интервью для «You Vision» (одна из местных газет) — номер издания с фоторепортажем о работе нашей миссии уже вышел из печати.
| Автор(ы): | Беседовал Максим Гусев, |
|---|---|
| Медиа: | Фото иерея Алексея Лопатина |