Это была одна из самых жестоких тюрем для старообрядцев. Попадание в нее для некоторых людей было дорогой в один конец. Но были и те, кто сумел отбыть свое заключение, и выйти на свободу. Построенная на полуострове по указу 1737 года горного начальника Василия Татищева специально для содержания здесь староверов, окруженная водой реки Исеть и обдуваемая ветрами, она унесла немало жизней древлеправославных христиан. Имя ей было «Заречный тын» (тын на острове») — эта тюрьма стала символом урало-сибирского мученичества.
Из острога путь на кладбище
Женщины с колясками, бегающие спортсмены, работники ближайших офисов, никуда не спешащие пенсионеры да влюбленные парочки… Сегодня это популярная в Екатеринбурге прогулочная территория спорткомплекса «Динамо», на которой решительно ничего не говорит о том, что здесь было в XVIII веке. И зимой, и летом в этом месте много народу. А между тем, в прошлые века тут побывало немало именитых староверов — кого-то Бог миловал, а кто-то нашел здесь вечное упокоение…
Эту тюрьму возвели на совесть, ведь и заказ был соответствующий — построить острог, из которого сидельцам был лишь один путь — на кладбище. Бежать из нее было практически невозможно, а вот претерпевать мучения приходилось всем, кто попадал туда. Земляной пол и стены, продуваемые ветрами, постоянная сырость из-за протекающей рядом реки, «гарантировали» узникам физические страдания, которые порой заканчивались трагически. Однако старообрядцы стоически переносили устроенные им городскими властями муки, причем как женщины, так и мужчины. Они смиренно принимали то, что им уготовано, зная, что тело будет страдать, а душа спасется.
Мужская и женская половины
Численность побывавших здесь в разные годы «раскольников» заставляет задуматься, но еще больше впечатляет, кто именно «мотал» в Заречном тыне свой срок. Это были не только «маленькие» старообрядцы, но и видные деятели, придерживающиеся дораскольного православия, которые, несмотря на страх смерти, активно проповедовали его при любом удобном случае.
Итак, первым делом на полуострове была возведена мощная деревянная стена — тын, окруженный с трех сторон водой, а с четвертой — плотным лесом. Историк и краевед Николай Корепанов так конкретизирует (см. журнал «Урал», № 2, 2013) вид этой тюрьмы: «За обитым железными полосами частоколом, за окованными воротцами с калитками стояли десять крепких когда-то изб со смежными сенями, две караулки с будками для часовых и глухая стена, делившая тын пополам». В одной части содержали женщин, в другой мужчин. В каждой из них было по 5 изб-казарм, где стояли лавки для сна, кирпичные печи с трубами, а также были прорублены окна, у мужчин — еще и с железными решетками. Также в мужской части стоял отдельный бревенчатый острог — его использовали для хозяйственных нужд и как изолятор с карцером. В обеих половинах тына были кладбища.
В первые же годы существования острога на Исети сюда доставили одних только староверских монахов и монахинь 467 человек… Вообще же, цифры тех, кто бывал здесь, а равно и упокоился, настолько разнятся, что невольно понимаешь, как грамотно поступила власть, запутывая следы и вымарывая из архивов точные цифры.
В угоду власти
Примечательный факт: Василий Татищев — один из родоначальников Екатеринбурга наравне с генералом Вильгельмом де Генниным (первый терпеть не мог старообрядцев, второй их уважал и охотно принимал на работу на заводы) — проект этой тюрьмы нарисовал лично. Однако, говорят, вовсе не потому он сделал это, что так уж сильно ненавидел сторонников старой веры, он лишь хотел следовать общегосударственной противораскольничьей политике того времени. А она заключалась в том, чтобы создать для приверженцев старого обряда невыносимые условия везде и всюду. И всякий, кто делал это, негласно угождал власти, получая от нее блага и поддержку.
Еще один любопытный факт: Екатеринбург как город возник в 1723 году. И уже к своему 15-летию он обзавелся концлагерем для старообрядцев. Впрочем, «наградой» Татищеву стали не царские подарки, а отзыв с поста горного начальника за то, что его жестокость к «раскольникам» не знала границ.
Узники со всей России
И хотя, повторюсь, единого списка тех, кто «бедовал» здесь в суровые годы, сегодня вряд ли удастся где-то найти (по самым скромным данным, за время существования Заречного тына в его недрах побывало порядка 50 мужчин-староверов и более 100 женщин) — такие бумаги редко передавались в архивы, отдельные биографии видных старообрядцев местами все же фигурируют. Например, по данным исследователя уральского старообрядчества Сергея Белобородова, отбывал в Заречном тыне свой срок инок Антоний (в миру — Андрей Стрелков). Из других источников узнаем, что узниками здесь были непримиримый к никоновым новинам сибиряк Мирон Галанин, а также старцы-проповедники Иван Ильинский и крестьянский руководитель староверов-поповцев Гаврило Мороков (по другим данным: Гавриил Морок).
Общее описание прочих сидевших здесь за свою веру ревнителей дает историк Корепанов:
— Почти все они были из старинных российских уездов — из Костромского, Ростовского, Устюжского, Владимирского и прочих, некоторые с Волги. Потом появились и местные. Из самых дальних мест, кажется, был белец Осип Петров, 63 лет, уведенный отцом из Новгорода Великого.
«Загон старообрядчества»
Корепанов отмечает, что, в основном, в тыну «бедовали» крестьяне — от государственных и дворцовых до монастырских и крепостных. Известно также, что первые годы существования тына здесь содержали людей молодых, активных, 40-летних, но со временем арестантами в екатеринбургском остроге стали преимущественно пожилые люди. В те горы говорили так: «В тыну в заречном, где старцы и старицы содержатся…»
72-летний старец Иван Иванов, например, был схвачен в скиту на вятской Сиве-реке. Родом он был из Москвы, но так распорядилась судьба, что в 17 лет он ушел на Керженец к старцам, со временем оказался на уральской речушке Шайтанке.
Заключенных старообрядцев в Екатеринбург присылали сразу по 10-20 человек от Тобольской духовной консистории. В бюджете города средств на их содержание заложено не было, поэтому староверам приходилось содержать себя самостоятельно. Мужчины изготовляли ведра и деревянные бочки, вили канаты, а женщины пряли, ткали или шили. Впрочем, часть средств сюда все же поступало — это старообрядцы Екатеринбурга и близлежащей деревни Шарташ на берегу одноименного озера жертвовали на пропитание своим братьям. Не случайно в Екатеринбурге подчас можно услышать фразу о том, что Шарташ в свое время был заповедником старообрядчества, а Заречный тын — его загоном. Не вероятно, но факт: если первый появился, во многом благодаря де Геннину (но об этой деревне на озере месте мы поговорим в другой раз), то второй, как уже и говорилось, был создан по инициативе Татищева.
Никониане «увещевали» узников
Но не только голод, холод и тяжелые условия содержания беспокоили узников. Куда неприятнее для них были посетители — священники господствующей церкви приходили сюда, чтобы «увещевать» арестантов, хотя, по имеющейся сегодня открытой информации, ни одного случая отказа узников от своей веры зафиксировано не было.
Официальная власть и церковь пытались использовать сидельцев и для того, чтобы получить через них данные о других разыскиваемых старообрядцах. Так, например, по требованию Синода допрашивали арестантов тына о некоем керженском иноке-иконописце Варсонофии Пбвлинове (в написании фамилии — не опечатка!) и даже будто бы нашли кого-то из узников, знающего его. Однако какого-то логического продолжения этой истории нет.
Увековечить память
В музее истории Екатеринбурга говорят, что известно о 7 совершенных побегах «старцев», а также о внеплановом освобождении двух десятков заключенных — преимущественно женщин, которым каким-то чудом удалось доказать, что они «не старицы, а белицы» (то есть не монашествующие, что являлось, по всей видимости, отягчающим обстоятельством). По одним данным, за 40 лет в этой тюрьме скончались и были похоронены порядка 30 узников, по другим — число умерших достигло сотни…
В следующий раз мы расскажем о том, когда и почему был снесен Заречный тын, и о том, как сегодня община храма во имя Рожества Христова, стремясь увековечить память о страшном месте, поглотившем множество верующих, общается с властями, добиваясь исторической справедливости, снова и снова получает отказы, но продолжает помнить и отстаивать честь своих далеких предков.
| Автор(ы): | Максим Гусев |
|---|---|
| Медиа: | Максим Гусев. На фото вверху: Вид со стороны городской плотины Верх-Исетского пруда на южную оконечность полуострова, на берегу которого в XVIII веке и стоял Заречный тын |