«На добрую и долгую память…». История двух фотографий

Эти фотографии принадлежали инокине Минодоре, которая жила в Миассе.  Два снимка сделаны в Сухиничах. На одном – здешний священник Федор Клюев и прихожанки, на обороте снимках его рукой сделана подпись: «На добрую и долгую память м. Минодоре от хора любителей старообрядцев г. Сухиничи совместно со священником Феодором Андреевичем и его матушкой Анастасией Михайлов[ной] и их сынком Владимиром. Певчие: Лиза, Настя, Таня, Ольга, Катя, Аня и Лиза. Все вообще пожелаем вам здравия и спасения и жизни на многия лета». Ниже подпись священника и дата: 25 мая 1952 года.

Надо полагать, что матушка сидит рядом со священником, слева, а их сын стоит между ними. К сожалению, подпись не содержит фамилий, только имена…

На другом снимке отец Федор один. Фото получилось недостаточно резким, лицо в тени, однако можно увидеть скромное убранство храма: на царских вратах две небольших иконки, подсвечник, никаких украшений. Всё совершенно аскетично и просто… На обратной стороне подпись: «На долгую и добрую память духовной дочери инокине Минодоре и вместе с нею инокине Сире и Надежде Никоновне от священника Феодора Андреевича Клюева». Подпись и дата под снимком те же.

На третьем снимке запечатлены инокини Минодора и Сира. Даты на обороте нет. Но, по всей видимости, снимок относится к тому времени, что и вышеупомянутые два.

Фотографии хранятся в архиве Покровской старообрядческой общины Миасса и личном архиве протоиерея Вячеслава Зобнина, её настоятеля. Но нужно хотя бы вкратце пояснить, по какому поводу они были сделаны. Снимки имеют свою, пусть небольшую, историю. Сделать это помогает доклад калужского протоиерея Маркелла Кузнецова, сохранившийся в архиве Митрополии Московской и всея Руси Русской Православной старообрядческой Церкви.

Община в Сухиничах была зарегистрирована при Калужском облисполкоме, согласно советскому законодательству, 15 февраля 1947 года. Храм был деревянным, располагался в самом центре города. Освящен он был во имя преподобного Сергия Радонежского. В 1951 году упокоился сухиничский священник о. Никола Грушичев. Его сменил о. Федор Клюев. Он был родом из Пензенской области, а в сан рукоположен по просьбе старообрядцев Куйбышева, ныне это Самара. Из-за того, что возникли сложности с проживанием и регистрацией, а тогда каждый священник был обязан регистрироваться в органах местной власти, он через три года переехал в Новосибирск (за тридевять земель!), а оттуда – в Сухиничи. В здешней общине требовалось поставить правильно пение. Инокиня Минодора была духовной дочерью о. Федора, как свидетельствует о том подпись на одном из снимков. Священник пригласил её в небольшой калужский райцентр…  Нужно сказать, что мы о ней не так уж много знаем. По сути, только то, что сообщено на обороте снимка. Но в Миассе в 1940–50 годы жили несколько инокинь. Все они составляли вместе игуменьей Ливией (Афониной) нелегальный женский монастырь. Когда в 1918 году был закрыт мужской монастырь в Шамарах, инокини Успенско-Троицкого женского решили не дожидаться той же участи, сначала уехали в Миасс, где был крупный монастырь, потом вместе со здешними инокинями в Томскую область, а затем, через полтора десятка лет, снова вернулись в Миасс. Многие инокини дожили до 1970-х годов

В сентябре 1952 года по согласно постановлению Совета архиепископии в Сухиничи приехал из Калуги протоиерей Маркелл Кузнецов, пробыв здесь около пяти дней. На него была возложена обязанность проверки дел в общине. Её председателем в том время был житель Сухиничей Иван Афанасьевич Пузанов, секретарём – Григорий Афанасьевич Грушичев. Эта фамилия была распространённой в городе. Община в июле провела капитальный ремонт: полы, потолок, переделали также иконостас. «Храм и св. алтарь содержатся в безукоризненной чистоте, – сообщал в своем докладе отец Маркелл. – Община насчитывает в самом городе более 150 домов прихожан, а также обслуживает районы, окружающие Сухиничи, как то: Ульяновский, Думиничский, Людиновский, Кировский и т.д., в некоторых из них сёла сплошь населены старообрядцами. Священнику приходится выезжать с неотложными требами километров за 70». «Отношение прихожан к священнику о. Федору очень хорошее: все очень довольны его служением (правда, он служит очень хорошо, знает пение и устав). Равно с неменьшим уважением и благодарностью относятся все прихожане и к Пузанову Ивану Афанасьевичу за его труды по ведению хозяйства общины. Всё это выяснилось в беседе с прихожанами в храме». Единственное, отчётность председатель вёл «по-дедовски» (как выразился о. Маркелл), без приходо-расходных документов, записывая всё в одну книгу. Не было актов ревизионной комиссии.  Она просто подписывала приходо-расходную ведомость за год.

Так случается: между двумя разными людьми, которых характеризуют очень хорошо, возникают в силу своих причин недомолвки, а они неизбежно приводят к нестроениям в делах.  Что-то похожее наметилось и в Сухиничах. Протоиерей Маркелл должен был разобраться и в этом. Кроме того, в общине не было знающих пение людей, пели по слуху. Понятно, что приезд инокини Минодоры и диакона вызвал некоторый ропот: сколько лет служили вот так, привыкли, а теперь надо иначе. Отец Маркел это тоже отметил в своём докладе. Действительно, по поводу пения могли возникать споры, но ведь собрались же люди вместе, чтобы сфотографироваться «на добрую и долгую память»!..

Кроме того, состоялось ещё одно серьёзное и знаковое событие. К общине Сухиничей высказали желание присоединиться старообрядцы села Волое из соседнего Кировского района. Решение включить Волое в приход было принято на общем собрании общины 28 августа. 

Инокиня Минодора и диакон Иулиан Босых к этому времени уже уехали. Они жили в Сухиничах без прописки, а тогда это требовалось обязательно. Милиция оштрафовала их. Оставаться дальше значило навлечь новые неприятности.

А что касается неурядиц, они быстро разрешились. «И вот, когда прислушаешься и присмотришься ко всему этому, – писал о. Маркелл, – то, кажется, причина – самолюбие, гордость и отсутствие того, что “служит к миру”: уступчивости и понимания друг друга и, главное – откровенности. При помощи Божией, при всем народе в храме священник высказал всё, что таил в сердце, что создало такое положение, со слезами просил прощения, кого в чём обидел; Пузанов так же просил прощения у священника. Обещали в мире и согласии жить впредь».

Об этих событиях уже не осталось и памяти. Только отчёт калужского протоиерея и фотографии, где запечатлены сухиничские прихожане, увы, далеко не все, и сам отец Федор…

*

Хочется сделать короткое дополнение к сказанному. Оно касается совсем других событий.

В своей автобиографии, которую о. Федор подготовил для архиепископии перед рукоположением в сан, он отметил, что был с 1942 года на фронте, имеет пять медалей и девять благодарностей.

При участии Департамента Министерства обороны России по увековечению памяти погибших при защите Отечества был в своё время создан сайт «Память народа», где выложены документы об участниках войны. Он позволил уточнить сведения и об отце Федоре. 29 мая 1945 года он был награждён медалью «За боевые заслуги». Это почётная награда для рядового солдата. Другие медали, видимо, были памятными, во всяком случае, о них не упоминается.

Конечно, воевать в передовых частях было будущему священнику уже не по возрасту. Он родился в 1903-м. На сайте совпадает и год рождения (кстати, указаны день и месяц – 5 марта), и место: Пензенская область, Сосновоборский район, деревня. Большая Садовка. Федор Клюев служил сапожником мастерской 61-й стрелковой Никопольской Краснознамённой ордена Суворова дивизии. Так это подразделение тогда называлось.

А сапожничать будущий священник обучился ещё в юности. В последние годы НЭПа и до самой войны, а на фронт его призвали в январе 1942-го, он работал самостоятельно, имея особое разрешение – патент. К медали был представлен 1 февраля 1945 года. В наградном листе, который подписал начальник отделения интендантского снабжения дивизии майор Рекун, говорилось:

«Тов. Клюев честный, своевременно и аккуратно исполняющий обязанности работник.

За период работы при дивизионной мастерской с марта месяца 1943 г. тов. Клюев затратил максимум труда и энергии в своевременном обеспечении исправной обувью личного состава передовой линии, где, не считаясь со временем, климатическими условиями систематически перевыполнял нормы выработки по ремонту обуви на 135–145%.

Тов. Клюев достоин правительственной награды – медали “За боевые заслуги”».

Что же касается дальнейшей судьбы священника, нужно будет отметить, что в 1953-м он сумел приобрети в Сухиничах дом по улице Пушкина и переехал сюда со съемной квартиры. Прослужил без нареканий более двадцати лет. Часто навещал родину: Куйбышев (ныне это, напомним, Самара), Саратов, Кузнецк, Сызрань. После Пасхи в мае 1974 года определением архиепископа Никодима (Латышева) Московского и всея Руси был переведен в Куйбышев. Здесь долгие годы не было священника. А к Сергиевскому храму Сухиничей был рукоположен новый настоятель, Лука Дмитриевич Абрамкин, будущий епископ Лукиан Клинцовский и Ржевский (Новозыбковский)…

Отец Федор прослужил, к сожалению, в Куйбышеве недолго, 27 декабря того же 1974 года он скончался от инсульта. Архиепископ Никодим получил от его духовных детей письмо, где следующие строки:

«Чем объяснить, что за такой сравнительно короткий срок своего служения у нас о. Федор приобрел громаднейшую любовь к себе всех прихожан и симпатии старообрядцев других согласий?

 Ответ очень прост. Это был человек большой души и сердца, преисполненного кротости и христианской любви, а также прекраснейший проповедник и священнослужитель. Как хорошо нам было с ним!

Без него, подобно северным народам, по полгода лишенным видеть солнце, мы так же были погружены во мрак и холод ночи; и вот, наконец, над горизонтом, как солнце, появился о. Федор и своими теплыми лучами внутренней любви согрел наши сердца и души и, мало посветив нам, отошел в вечность.

Вечная память тебе, дорогой отец Федор».

Может быть, что-то сказано здесь от избытка чувств, но и что? Ведь это от души. Человек с двумя классами образования, таким он и был, православный священник Федор Клюев, подлинный пастырь из народа и для народа.